вячеслав, 53 - 14 апреля 2008 14:50

Первым делом я поехал покупать куртку. Приехал в торговый комплекс,
который находится рядом с Шанхайским музеем науки и техники – там есть
одежда лаовайских размеров. Походил, посмотрел, поотбивался от
назойливых зазывал, предлагающих всякие ролексы и футболки от Армани,
приглядел объект моих вожделений. Немаловажным фактором для меня было
то, что в этом магазине в тот момент не было покупателей – я очень
волновался, и зрители могли мне помешать. Я зашел в магазинчик.
Там у прилавка стояла девчушка, в углу сидел парнишка и болтал по
телефону. Я ткнул пальцем в куртку, девушка мне ее подала, я примерил.
Как на меня шита. И качество хорошее – плотный верх, пристегивающаяся
подкладка из толстой шерстяной ткани.
- Сколько?
- Тысяча юаней.
- Пятьсот.
Это была именно та цена, за которую я был готов эту куртку купить. И я
думаю, они были готовы ее по такой цене отдать. При этом еще и
радовались бы, что "развели" лаовая. Но девушка, конечно же, начала мне
рассказывать о потрясающем качестве, о том, что дешевле курток здесь
вообще нет, потом, глубокомысленно нахмурив лоб, потыкала в кнопки
калькулятора с таким видом, будто считала убытки, и выдала:
- Восемьсот.
Я ответил:
- Четыреста пятьдесят.
Девушка пару раз хлопнула глазами, но, похоже, не въехала – уж слишком
невероятным показался ей мой ход. Она опять поныла о тяжелой жизни в
Китае вообще и ейной личной жизни в частности и скинула еще:
- Семьсот.
Я ответил:
- Четыреста.
Она пару раз хватанула ртом воздух, как вытащенная из воды рыба, пытаясь
что-то сказать, потом ошарашено посмотрела на парнишку, который как раз
закончил говорить по телефону. Он почувствовал неладное, поднялся и
подошел к нам. Девушка опять посмотрела на меня, на него, опять на меня,
снова пару раз открыла и закрыла рот и, наконец, выдавила из себя:
- Шестьсот пятьдесят.
Я ответил:
- Триста пятьдесят.
Все. Ее мир разрушился. Осколки этой мировой катастрофы взорвали изнутри
нетренированный девичий мозг... Она жалобно залопотала что-то на китайском
парнишке. Тот выслушал ее и обратился ко мне на хорошем английском:
- Ты что, не хочешь взять эту чудесную, замечательную, потрясающую
куртку?!! Это же лучшая куртка, которую ты можешь найти в Шанхае!!!
Я ответил еще более экзальтированно:
- Я вижу, что это лучшая куртка в Шанхае, и я очень хочу ее взять!!!
Правда – очень-очень!!!! Эта куртка – моя мечта с самого детства!!!!!
- Почему же ты ее не берешь?!!
- Потому что я не готов заплатить за нее шестьсот пятьдесят юаней.
- А какая твоя цена?
- Моя цена (я подчеркнул интонацией слово "моя") очень высокая, выше
неба! - Я подмигнул ему и мило улыбнулся, продемонстрировав во всей
красе высокий профессионализм питерских стоматологов. - А цена, по
которой я готов купить эту куртку – триста пятьдесят.
- Ну нет, это невозможно! – Он изобразил возмущение настолько
естественно, что слышно было, как где-то там, на небесах, Станиславский
застонал от зависти. – Я, конечно, могу скинуть еще... Только потому, что
ты мне нравишься... Пусть будет шестьсот!
Я улыбнулся еще милее и сказал:
- Триста!
Парнишка оказался гораздо смышленее девушки: он впал в ступор сразу.
Девушка пропищала ему что-то дрожащим голоском и ушла в угол – наверное,
горевать об утраченной вере в человечество.
Парнишка похватал ртом воздух и, наконец, выдавил:
- Пятьсот пятьдесят...
Я не думал ни секунды – надо было добивать ошеломленного противника:
- Двести пятьдесят!
- А... А... (долгая пауза) Пятьсот!
- Двести!
Девчонка возмущенно залопотала ему что-то из угла, тыкая в меня пальцем
так, будто хотела пригвоздить на месте. Парнишка с трудом вернул глаза
из положения ближневосточных, навыкате, в дальневосточные и возопил в
праведном гневе:
- Но ведь ты же в самом начале был готов купить эту куртку за пятьсот!
- Но вы же не были готовы мне продать ее за пятьсот!
- Но теперь-то мы готовы!
- Да, но теперь я не готов! Я готов купить ее за двести. О’кей? Или
будем дальше торговаться?
Самое сложное для меня в этой ситуации было не расхохотаться. Боюсь,
сделай я так – и они выперли бы меня взашей. Но мне нужна была куртка.
- Мы не можем продать тебе ее за двести... - На парнишку жалко было
смотреть – он чуть не плакал. Я понимаю, что он мог бы продать мне эту
куртку и за двести – приблизительно так она и стоила с минимально
допустимой для китайского рынка наценкой. Но слезы в его глазах были
вызваны другим: его, китайца, торговца в хрен знает каком поколении,
какой-то лаовай "разводил". Причем "разводил" так технично, что он не
мог придумать никаких контрмер. Вообще. - Что же делать, что же
делать?!! – вдруг запричитал он.
Эх, блин!.. Все мои беды – от гуманизма и человеколюбия...
- Слушай, - я наклонился и доверительно зашептал ему на ухо, – я знаю,
как можно решить эту проблему. Только тебе скажу, как другу...
- Как?!!
- Вот смотри: твоя цена сейчас – пятьсот, так? – Он обреченно кивнул. –
Моя цена – двести, так? – Он кивнул опять и шмыгнул носом.
Я взял из его безвольных пальцев калькулятор, повернул к нему дисплеем и
набрал: пятьсот плюс двести разделить на два. Получилось, как вы
понимаете, триста пятьдесят.
- Давай посередине между твоей ценой и моей, о’кей? И то – только
потому, что ты мне нравишься...
Он тупо смотрел на калькулятор и молчал. То ли не мог поверить, что я
вдруг проявил такую сверхъестественную доброту (он ведь уже записал
меня, по всей видимости, в дьяволы), то ли все еще горько оплакивал свою
судьбу, которая свела его с этим моральным уродом (со мной то есть).
Я встряхнул его за плечо: - О’кей? Договорились? Хао? ("хорошо"
по-китайски)
Он долго и прерывисто вздохнул и прошептал: - Хао...
По-моему, девушка в углу плакала

• 
• 
•